Радостный свидетель

- Да как - из жизни! Сзади на обложке альбома есть надпись «Кирилл Комаров сделан из», далее - список имен. Идея в том, что мы все сделаны из людей. И те люди, с которыми я встречался когда-либо, те вещи, которые происходили со мной, повлияли на содержание. По-моему, так со всеми происходит. Я просто признаю это.

- Ну, я же жил в их время. Я мог и фамилию Черненко туда вписать, и Андропова, просто решил обобщить. А вообще, для появления «Sensense» было много субъективных причин. Те механизмы, которые я наблюдал в обычной жизни, в общении с друзьями, во время психологической работы, легли в основу «Sensense». Как-то так сложилось, что творчество стало восприниматься мной как мощнейший инструмент познания. И, прежде всего, самопознания. «Sensense» делался для того, чтобы удивить себя, а не кого-то. Заранее представить себе, как будут выглядеть песни, которые вошли в альбом, было невозможно. Я решился опубликовать эти опыты, просто потому что остался доволен результатом. В традиционных жанрах у меня есть наработанные критерии и алгоритмы. Здесь их не было, поэтому кайф заключался не только в радости творчества, но и в том, что, делая «Sensense», я не понимал, что будет дальше, вообще хорошо это или плохо. Я делал это, потому что мне было интересно, я удивлялся результату, слушал свой собственный голос в записи, поющий одновременно пять разных фраз, видел, как в альбоме возникали новые смыслы, которые я не вкладывал туда сознательно, но явно вкладывал подсознательно.

- Никакого кода там нет. «Sensense» не нужно расшифровывать, его можно просто воспринимать. Все, что я писал и озвучивал, я мерил ощущениями в своем теле. Когда мое тело отзывалось на то, что я делал, это было сигналом для моего ума: все, тут можно остановиться. Например, в одной из песен я хотел передать такое ощущение: человек расслабленно лежит на поверхности океана, и волны качают его. Я хотел голосом передать движение воды, вот этот очень сложный, но все-таки повторяющийся ритм волн: маленьких, больших, средних... Это движение сложно передать в музыке. Когда я придумал, как это сделать, и попытался воспроизвести идею на студии, у меня ничего не получилось. Потому что я это придумал. То есть сделал в уме. А в уме истины нет. Тогда я начал прямо на студии придумывать новые фразы, менять ритмику, искать новые фонетические соответствия, пока не почувствовал телом: все, меня качает, я лежу на воде, я в океане, я в его власти, расслабься...

Вообще для меня самые сладкие моменты в творчестве - это когда ты стопроцентно знаешь, что ты сможешь выразить то, что хочешь, хотя еще не знаешь как. Ты знаешь, что ты обязательно войдешь в эту дверь, хотя у тебя еще нет к ней ключа. Но ты обязательно войдешь. И не потому что должен, а потому что хочешь. Это такой умопомрачительный момент, когда единственное топливо, которое тобою движет, это твоя интуиция, и ты доверяешь ей, и знаешь, что она тебя не подведет. Такое предоргазменное состояние...

- А я итак не зарабатываю много денег музыкой. Я могу смотреть на то, что я делаю, с позиции «я хочу зарабатывать много денег», и, конечно, тогда я буду постоянно разочаровываться, потому что «всякие бездарные люди зарабатывают деньги глупыми песенками, а я - такой талантливый! — на бобах». Это тупиковая и непродуктивная точка зрения. Я смотрю на эту ситуацию иначе: людям, успешно занявшим какую-то нишу, сложнее жертвовать своим имиджем, чем мне. Я делаю из минуса плюс. Я свободнее, чем многие люди, достигшие успеха на музыкальной лестнице, потому что я не привязан к успеху, он меня не держит. Экспериментируя, я просто честно проживаю свою жизнь. Это мой способ познания. В противном случае жизнь прожИвала-прожЕвала бы меня. А мне не нравится быть ни прожитым, ни прожеванным. Для меня неприемлем путь, тиражируемый большинством наших рок-музыкантов (про попсу я вообще молчу): взобравшись на пьедестал, люди застывают там в фотогеничной позе, и стригут в этом образе бабло по 10-15 лет, имитируя, как говорил Юрий Коваль «борьбу борьбы с борьбой». Творческого мужества в этом ноль. Я бы заскучал сильно. Я стараюсь двигаться в ту зону, где меня что-то не пускает, где я чувствую собственные границы. Мне нравится выходить за них — такой прибыток энергии сразу! Главное, осознавать, что когда ты таким образом соревнуешься с самим собой, главный судья этого соревнования тоже находится у тебя внутри, поэтому если кто-то назовет то, что ты делаешь, безвкусицей или претенциозными экспериментами самовлюбленного неудачника, это будет ударом по твоему самолюбию, но только по нему. Главный судья неуязвим, а самолюбию полезно получать удары.

- Отказ от музыкальных инструментов в данном случае и есть то качество, которое делает «Sensense» жанром. Музыка — интернациональный язык. Те или иные музыкальные интервалы, тембра, динамика звука вызывают в наших организмах соответствующий отклик гормональной системы, влияют на работу правого и левого полушарий. Это то, что, например, заставляет нас воспринимать пониженную пятую ступень в мажоре как «светлую блюзовую грусть». Есть код грусти, есть код эмоционального подъема. Текстовые барабаны, текстовой бас, текстовая гитара в «Sensense» тоже создают какую-то особую звуковую картинку.

Вот допустим, я сижу в комнате, придумываю барабанный переход с одной части песни на другую, а в это время баянист моей группы и замечательный поэт Толя Багрицкий готовит на кухне еду, я слышу какие-то странные звуки, которые вскоре прекращаются. Я кричу: «Ты что там делал?» Он в ответ: «Тер лук». Все — для меня это ответ на два вопроса сразу, и я просто пою «он тер лук, он тер лук, он тер лук» как триольный барабанный брейк, и мне неважно, почему именно эта фраза будет звучать в песне, важно, что она пришла из этого момента, и важно, что получится в итоге, когда она станет частью контекста. Совсем необязательно все расшифровывать. Слова изначально накачаны каким-то смыслом от многолетнего употребления тысячами поколений. В «Sensense» нет незначащих звуков, но расшифровка их — это уже твое личное творчество. Я не тот человек, у которого в конце задачника есть правильные ответы.

Слушая эти пьесы, попробуй услышать, что тебе говорит та или иная часть тебя: когнитивная, эмоциональная, инстинктивная. Какие именно слова тебе говорят твой страх, твое сексуальное желание, твоя устремленность к Богу, твоя любовь, твой гнев? «Sensense» - это просто попытка человека услышать все эти голоса, потому что очень часто наше сердце, наше тело и наш ум говорят нам одновременно очень разные вещи. Часто — прямо противоположные. Я прикололся наблюдать за этим. Если чуть-чуть снизить пафос нашего разговора, то альбом-то очень веселый.

- Ярлык, который можно повесить. Я специально назвал это «Sensense», потому что словосочетание «музыка слов» якобы что-то объясняет. Когда люди не понимают чего-то, они накрывают непонятное явление крышкой с ярлыком, оберегая себя от нежелательных взлетов бурлящей лавы над поверхностью. А я не люблю вот этого принципа «назвать значит объяснить». Тем более, что там и не надо ничего объяснять. Я ничего не шифровал. Борьба с автоматизмами - это и есть мой способ что-то делать в этой жизни. И, в первую голову, со своими автоматизмами. Во вторую — тоже.

- Конечно. Я всегда замечаю, как человек держит внимание, как он говорит. При помощи звучания собственного голоса человек может выражать очень важные вещи. Вот недавно смотрел по телеканалу «Культура» творческий вечер Валентина Гафта. Он говорил так просто, так негромко, почти устало. А я сидел загипнотизированный. Самое главное люди говорят очень простыми словами. Но ты вдруг понимаешь глубину его жизни, его переживаний, не зная конкретики ситуаций, ты каким-то невероятным образом ощущаешь остроту выборов, которые ему пришлось совершить в своей жизни. И если ты можешь войти в резонанс с вибрациями такого человека, ты можешь слышать то, что звучит через него. И это подарок, потому что, оказывается, есть точка за пределами его и тебя, где вы не то, что похожи, вы — одно.

И в этом смысле мне бы хотелось, чтобы «Sensense» воспринимался не как мое личное путешествие или диагноз, а как попытка найти общую точку за пределами социально-психологических механизмов, которые нас разделяют. Просто такой маленький термоядерный вынос мозга. Конечно, у тех, кто считает, что ум — это безусловная добродетель, «Sensense» вызовет недоумение. Но если ты позволишь своему уму проиграть, то та часть тебя, которая подавлялась твоим умом, сильно выиграет.

В любом случае я стараюсь не умножать неврозы этого мира, он итак достаточно невротичен со своим телевидением, политикой, и прочей социальной пантомимой. Все эти факторы вырабатывают в людях адаптационные механизмы, требующие огромного количества энергии. Ты приходишь в магазин, ты стоишь в пробке, ты едешь в метро — ты рискуешь поймать отрицательные эмоции практически при любом соприкосновении с согласованной реальностью. И чтобы этого не произошло, человек эмоционально и ментально закрывается. Теперь он нормальный продукт социума: он поставил фильтр от грубых вибраций, да такой, что теперь и тонкие не проскользнут. Диапазон сужен: меньше горя - меньше радости. А я не хочу закрываться. Я не хочу борьбы с окружающей меня волшебной действительностью ни под каким лозунгом. Ни под лозунгом «голосуй или проиграешь», ни под лозунгом «проиграешь, если проголосуешь». Я хотел бы, чтобы люди были счастливы сами по себе. Такой вот утопист с точки зрения суровой «правды жизни».

Просто при помощи «Sensense» я докопался до той части себя, которая мне самому неожиданно понравилась. Притом, что обычно я довольно критично , мягко говоря, настроен по отношению к собственной персоне. И это часть, оказалось, не бойца, не воина, которого я долгое время взращивал в себе, не часть страдальца, которая есть у каждого русского художника, а часть радостного свидетеля. Я понял, что у меня нет причин, чтобы не быть счастливым прямо сейчас, потому что все это внутри, и достаточно просто один раз поймать это ощущение - при помощи энергетических практик ли, путешествий, большого количества водки, любимой работы, медитации, молитвы, да чего угодно — и всё. Ты — дома. Тебе некуда спешить. И не с кем воевать. «То, что заставляет тебя искать, это и есть то, что ты ищешь». Лао-Цзы, кажется, сказал. Так я просто не против. А ты?