Вопрос формы: Интервью с Кириллом Комаровым.

Да. У меня задача - сделать целое. У меня нет задачи найти какую-то очень красивую рифму, я легко, без зазрения совести срифмую "кровь - любовь", если это надо. То есть никакие эстетические, поэтические каноны для меня не важны. Если можно решить эстетическую задачу просто на белом листе бумаги и одновременно это будет хорошо звучать и фонетически, и эмоционально, исполненное под гитару - тогда о'кей. Но основной принцип - создание гармонического целого.

Да! Жертвы происходят сплошь и рядом. Но ты сама знаешь прекрасных певцов, наших знакомых, которые ТАК хорошо поют, что вытягивают совершенно безнадежный текст. Просто чудовищный. И делают это действительно здорово. Но у меня такой возможности нет, поэтому я вынужден делать так, чтоб все было соразмерно, гармонично и - звучало. Я большое внимание уделяю - в отличие, по-моему, от Юры Наумова - форме. Это важно. Не просто количество куплетов, а вот всякие эмоциональные подъемы, вступления"

А я бы так не сказал. Ничего подобного.

То, в чем меня упрекают описанные тобой люди, формулируется так: мало эзотерики. Мало потаенного. Слишком многое сказано простыми словами, в которых ни черта не найти. Слов мало умных.

Да! Вот если б это было, тогда было б все в порядке. А поскольку этого нет, то... Я тебе объясню. Толчком к написанию той или иной песни могут быть самые разные вещи. Бывает, вообще какой-то запах. Чаще всего это просто какая-то интонация, которой нужно найти текстовое соответствие. Все равно сначала появляется музыкальное пространство - у меня так. Иногда - когда это точно схвачено, вообще гитару откладываешь... Обычно пишешь текст с гитарой в руках.

Никто ничего не требует, они должны сойтись в одной определенной точке. В точке эмоционального соответствия, где одно соответствует другому. Либо в точке максимального контраста, на котором тоже можно играть. Но - есть просто разные истории. Есть разные песни. Есть песни, где я знаю, что текст абсолютно неважен, я шел от интонации. Там очень простые слова. Я могу, наполняя текст эмоцией, сделать эту песню такой, какой она задумана - исполнить эту песню так, как она задумана. Я уже так пишу. Но для этого я должен сам раскачивать, я должен сам привыкать к этой песне. Например, такова песня "Медленный День".

Это абсолютно душевная эмоция, она воплощена в звуке гитары. Этим блюз и хорош. Вот я играл "Медленный День", играл, никак не мог поймать. То есть по формальным признакам все в порядке, а я не могу. И вот последние исполнения - песня "Медленный День" катит. Что касается песни "Ангел Метро", совсем недавно написанной, там вообще происходили странные вещи. И, когда я ее писал, - а писал я текст в течение суток-двух - люди ко мне подходили, прикасались - при том, что на мне не было шерстяной одежды - и их просто било током. Реально. И я сам чувствовал, что меня просто колбасит. Я писал, формально смотрел на текст, понимал, что написал офигенное количество текста и пора остановиться. Но вот берешь гитару, текст проносится мгновенно, и приходится писать дальше. И я ее писал на таком градусе, на самом деле - довольно тяжелом. Что касается песни "Снег Идет Вверх" - это одна из немногих песен, которая посвящена конкретному человеку, который помогал мне при записи первого альбома и который умер. Там было просто преследование меня этим человеком в моих снах. На протяжении долгого периода. И я понял, что должен что-то сделать.

Они есть для меня. Я их делю... Бердяев сказал, что есть критики и догматики. Критикам свойственно критическое мышление, а догматикам - догматическое. Я не мыслю критическим мышлением. Я мыслю догматами. Не путать с догмами. Типа "знаю, что должно быть так". У меня не много творческих принципов, но они совершенно незыблемы. О них говорить бессмысленно, потому что я их в словах некогда не пытался сформулировать, я просто знаю, что они работают, знаю, как они работают, как взаимодействует музыка со словом. Я знаю, что когда они взаимодействуют, то та мишень, которая находится внутри моего сердца, поражается. В противном случае я попадаю "в молоко". Бывает крайне редко, что я... вот был такой случай. С песней "Парадоксальный Блюз". Единственный такой случай: я написал песню, по формальным признакам было все прекрасно, все здорово, мне очень нравилось, я не мог ни к чему придраться. Я играю - и мне самому скучно. Ну не катит! Потом в моей жизни произошли события, года через полтора, я отходил от этих событий неприятных в течение месяцев семи, и семь месяцев играл только эту песню. Вот когда я брал гитару, играл только ее, вообще ничего другого играть не мог. Сочинять ничего не мог. И я понял, что я до нее дорос. Или я предвидел, что ли. Вот эти слова наполнились реальным жизненным содержанием, возникли не аллюзии даже, а подтверждения.

Это магия, которая невозможна без ремесла. Абсолютно невозможна. Грубо говоря, для того, чтобы стать мастером, нужно сначала стать ремесленником.

А я бы не сказал, что там ни убавить, ни прибавить. Я бы там очень многое убавил и кое-что прибавил. Если мы возьмем не субкультурные явления, по поводу которых можно спорить, а будем говорить о вещах, которые авторитетны до банальности - ну, Моцарт, BEATLES - это ж можно посмотреть, какие люди с ними работали? и как люди сами развивались. И сравнить их альбомы по мере их роста, по мере получения ими профессионализма. Притом что Божий дар там несомненен с самого начала, в фантастической степени. Другое дело, что потом, когда ты стал мастером, важно, чтоб не ушла магия. Сначала есть магия, у человека есть дар Божий, он честен, он хочет собой выразить это все, он чувствует, что он может, у него амбиции, его прет, он пишет и получается... ни черта не получается. Или получается вполовину, в десять процентов от собственных возможностей. Его это раздражает, и если человек умеет смотреть в зеркало и слушать ушами себя со стороны, то он начинает задавать себе вопросы: "В чем дело? Что я сделал не так?" И если он находит ответы на эти вопросы - и тут самая злобная критика ему в помощь - он начинает работать над своими недостатками. Потому что задача, прежде всего, - не выплеснуть ребенка вместе с водой, убрать все лишнее, но оставить красоту. Не убрать то, что не надо убирать, но лишнее - обязательно.

Ну возьмем... не хочется говорить - Башлачева, но... К примеру, человека большого дара. И важно, чтоб техническое исполнение, - будь то на листке бумаги, или перед микрофоном, или путем извлечения звука из деревяшки с шестью струнами - не помешало бы тебе. То есть, твое неумение делать что-либо из этих вещей не помешало бы тебе донести то главное, что было, когда ты сидел ночью на кухне и сочинял эту песню. Это ответ на вопрос: почему ты приходишь, знакомишься с человеком, сидишь с ним вместе дома, пьешь чай, он тебе показывает, тебя прет, колбасит... а потом ты приходишь на его концерт и говоришь: "Да, парень хороший, но в этот раз он не очень удачно выступил". А он не в этот раз неудачно выступил, он вообще не умеет выступать. Он не умеет доносить еще. Потому что на кухне это воспринимается так, на сцене иначе - более честно, на самом деле. Потому что он попадает на территорию, которая называется "сцена". И в этот момент на земном шаре тысяча человек - точно таких же, с гитарами - чего-то грузит слушателям. И он вступает в конкурентную борьбу с ними всеми. На кухне он ни с кем не вступает в конкурентную борьбу, он просто с тобой по душам разговаривает. Естественно, вам нравится... еще водка на столе. Вся техника, все ремесло нужно для того, чтоб не идти против своей собственной идеи, для того, чтоб ее очистить от примесей и максимально усилить.

Это же все происходит постепенно. И я вообще люблю, чтоб все происходило максимально естественно. Люди, с которыми я встречаюсь по жизни, - он как-то ведут. Музыка, которую слушаешь, - она как-то направляет. События, которые происходят в жизни, - они как-то влияют на творчество. И в этом плане я не знаю, где кончается селф-мейд-менство и начинается судьба. Тут есть еще вопрос генов каких-то, Божьих прикосновений, которых, возможно, и нет, амбиций... Очень часто ложные амбиции... Я тебе честно скажу: тот же Юра Наумов, когда мы познакомились - самая первая наша встреча - на меня произвел впечатление человека с потрясающими амбициями. В 1986 году. Мне это было настолько неприятно видеть! И через год я его снова увидел, был у него концерт, я даже помог устроить этот концерт, насколько я помню, в Рок-клубе - я побывал на концерте и я поймал себя на мысли, что... мне-то со стороны были видны только амбиции, в 86-м году! А он-то уже чувствовал в себе эти силы, и вот в 87-м году я увидел: да, парень дорос до своих собственных амбиций. Но сначала были видны ТОЛЬКО амбиции, понимаешь?

Ну да, дальше такие дрезины шли. Очень редко. У каждого своя дрезина.

Я бы себя к этой категории не причислял. Честно абсолютно. Я считаю, что ПРИСУТСТВИЕ - это совершенно определенный случай, это команда, которая как раз была на этом поезде. Были люди, которые последними вскочили на этот поезд, а мы последними сорвались с подножки.

Ты мне такие вопросы не задавай, потому что ты заставляешь меня ощущать себя частью единого творческого процесса, некоего культурного движения, а я себя совершенно не ощущаю частью какого-то культурного движения. Есть люди, - вот я слушаю их песни и понимаю, что мне с ними было бы, о чем поговорить. Я могу назвать имена: Миша Башаков, Костя Арбенин, НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ, Юля Теуникова...

А это неважно. И при этом - может, это нагло прозвучит, - на меня ОЧЕНЬ ПРИЯТНОЕ впечатление последнее время производит творчество Гребенщикова. Меня трудно записать в его давние поклонники, то есть я не фанат АКВАРИУМА со стажем - объективно, со спокойной головой, без криков "Знай наших!" - интересно. Мне это интересно. Как интересно послушать новый альбом Стинга.

Нет-нет, это уже вообще вопрос судьбы. И кого-то как приподняло, да так же опустило, как Мишу Борзыкина.

Вообще нет никакого комплекса! Для этого нужно смотреть очень сильно в прошлое - именно на свое творчество. Я свое творческое прошлое не рассматриваю, честно скажу. Я смотрю на себя в будущем и живу в настоящем, причем я не знаю, не уверен, напишу ли какую-то новую песню. Хотя бы еще одну. А твой вопрос предполагает ощущение времени и своего места в нем. Да не знаю я.

Как бы сказать...

Мне важна И публичность для самореализации. Но не в запредельных масштабах. Я знаю, я варился в этом. Зал на 600-1000 мест, собираемый мной как венец моей карьеры, - то есть я к этому не стремлюсь, нужно правильно понимать, но это бы меня устроило. Если б это меня кормило еще одновременно... То есть соразмерность цели и средств.

Да, амбиций рок-идола у меня никаких нет. Мессианства, желания кричать: "Люди, смотрите на меня, я вещаю!" Если неглупый человек, то относишься к этому... Знаешь, есть сочетание цинизма и романтизма. Цинизм позволяет видеть механизмы, которые работают в этом мире. А романтизм позволяет противостоять этому цинизму, этим механизмам. Но, в принципе, творчество кончается на кухне.

Здесь нет никаких сдерживающих, фильтрующих факторов.

Нет, на сцене творчество проявляется. Но на сцене происходит та работа, без которой кухонное творчество просто теряет смысл. То есть я не "отрабатываю" концерт, я не могу сказать: "Я работаю концерт". Я ИГРАЮ концерт, я стараюсь получать удовольствие, потому что общий принцип таков: если мне понравится, то я сыграю так, что и им понравится.

Ничего подобного. Я всегда готовлюсь, всегда волнуюсь.

Так я ночью сижу, готовлюсь! Мне просто ОЧЕНЬ НЕ ХОЧЕТСЯ к нему готовиться, но я себя накручиваю, я создаю ощущение, что я вот уже сейчас выхожу на сцену, я представляю себе людей...

Опять же все идет от того, что если мне будет хорошо на концерте, то есть такая наглая уверенность, что и публике будет хорошо. Помнишь, в "Мимино": "Если мне будет приятно, я так довезу, что и тебе будет приятно"? Но для того, чтоб мне было хорошо на концерте, я должен себя чувствовать хорошо - уверенно, быть не сопливым, знать материал, быть в форме, играть как бы с запасом. Не просто выигрывать какие-то вещи, а играть с запасом. И на хорошем эмоциональном подъеме. Для этого есть специальные упражнения, у каждого свои, у меня - свои. Один раз я не волновался перед концертом, и это был самый неудачный концерт в моей жизни. С тех пор, даже если я не волнуюсь, я взял себе за правило пугать себя перед концертом. Это волнение кончается, когда я выхожу на сцену: сажусь к микрофону, трогаю гитару, слышу, что там есть звук - все, волнение кончается. Но до этого нужно волноваться обязательно.

Альбом "Вот Он Я""

Со страшно понтовым названием, потому что так и должно быть, - чем он может быть интересен? Хотелось передать так называемый эффект присутствия, хотелось записать альбом концертный, но чтоб звучание было таким, как будто человек играет в твоей комнате, у тебя дома. Поэтому концерт исполнялся при публике, все живое исполнение. Это не "студийная" работа, мы реабилитировали квартирник, - объявили о концерте, поставили магнитофон, и я все это спел. И с двух-трех таких квартирных сессий были собраны вещи. После этого на студии Олега Дегтярева в "Балтийском Доме" был совершен мастеринг, убраны аплодисменты и посторонние шумы между песнями - в таком виде альбом и издан. Там есть шероховатости, временами даже небольшая лажа, но зато альбом очень живой. Мне так кажется. И очень искренний. Я рад, что он вышел.

Да, это задача, но это не так просто. Это электричество, там играло 10 человек, один из них уже умер, к сожалению... Вася Ломагин. Это студийная работа, но максимально живое исполнение тоже, там ни одного компьютерного звука нет. А следующий альбом я как раз хочу записывать с Олегом Дегтяревым, - во всяком случае, попытаться - как акустическо-компьютерную работу.

Конечно! Да и "Дым" тоже неформат. Ни на каком "Эльдорадио" или "Модерне" такой песни быть не может. Да, на "Нашем Радио" он есть, а акустика есть на "Русском Шансоне"... Ты спрашивала в начале, как я делю свои вещи - у меня есть такое деление своих произведений: есть русские песни - "Иволга", "Вот Он Я", блюзовые песни, большие песни - "Азиатская Смесь" или "Тибет" - и есть шкодные песни, песни-истории, песни настроения и так далее.

Ну, такого количества шкодных песен нет, и потом... я же говорил, что мне важна форма. Вот, кстати, вопрос к форме не только песни, но и альбома. Я стараюсь прослеживать эмоцию, я знаю, откуда я должен начать, где должен остановиться, где какие будут привалы и к чему я должен придти - в смысле драматургии альбома. И песни. И вот что произошло со мной за последние десять лет активного песенного творчества, - я избавился от ошибки, которая раньше меня постоянно преследовала. Иногда мне удавалось с ней справиться, как в "Песне Иуды" - я считаю, очень хорошая песня. В ней время сжалось, людям кажется, что она короче, чем на самом деле. Когда я анализировал эту форму и пытался повторить ее, ничего подобного не происходило. Но в принципе я отказался от такого искуса - засовывать весь мир в одну песню. И научился соблюдать пропорцию. Очень частая ошибка: слушаешь музыку, она элементарна, поэтому все внимание обращаешь на слова и за словами ты не успеваешь; что он там сказал, где у него кончилось предложение, деепричастный оборот начался - ну, давай скорее сказуемое, давай! - а он еще чего-то накручивает... А музыка-то простая! Важно, чтоб было четкое соответствие. Скорость восприятия музыки должна соответствовать скорости восприятия текста и скорости восприятия исполнения.

Конечно, достигается! Это вопрос и тембра песни, и динамических перепадов громче-тише, эмоционально-неэмоционально, шепот-крик-хрип... для этого есть фонетика, в конце концов. Средств-то много. Это ж не тонкие, а довольно грубые вещи, и просто поразительно, что вот все фирму слушают и очень любят - так там же этим пользуются сплошь и рядом! На довольно примитивном уровне, очень просто, - но очень эффективно. А мы начинаем одну шарманку...

Гитара столь же информативна, как и текст. Может, текст у меня не столь информативен, как у этих ребят, вот и все. Вот взять песню "Не Мной Придуманный Блюз". Есть ритм, я его продуцирую, я существую в этой ритмике, в этой динамике, а дальше есть просто момент вопросов и ответов: я спел фразу, и я должен ее обыграть на гитаре. Это гитарный ответ, он не менее важен, чем текстовой! Но гитара там тоже не самая главная, потому что если не будет текста"

"а этот текст совершенно пропадет, если я буду играть не с той интонацией, а эта интонация пропадет, если я выберу неправильный темп. То есть тут все вместе. Там же был один куплет, который я сейчас выкинул, иногда только позволяю его себе играть"